Мартин Лютер. Портрет работы Лукаса Кранаха Старшего 1526

Мартин Лютер (1483 – 1546) родился 10 ноября 1483 г. в семье бедного рудокопа Ганса Лютера, жившего в немецком городе Эйслебене. В 1497 г. Лютеры переехали из г. Мансфельда в г. Магдебург, и Мартин поступил во французскую школу. Именно здесь он проникся сознанием величия католической церкви и дал себе клятву совершить путешествие в Рим и стать монахом. В 1501 г. Лютер поступил в Эрфуртский университет, бывший в то время главным центром гуманистического образования в Германии, но в 1505 г. ушел из него и вступил в августинский монашеский орден, и там не прекращал учиться. Пророческим можно считать известное высказывание о Лютере богослова Поллиха в 1509 г. Он сказал, что монах с глубокими глазами и чудными фантазиями собьет с пути всех докторов, введет новое учение и преобразует всю римскую церковь.

В 1519 г. в Лейпциге произошел открытый разрыв между Лютером и католической церковью. Обращаясь к светским властям Германии – императору, князьям и дворянам, он призвал их заняться исправлением церкви, поскольку она уже не в состоянии исправить сама себя. Надо прекратить платежи в Рим, решать все церковные дела внутри страны. Каждая община должна выбрать себе в пастыри набожного гражданина, предоставив ему право жениться, если он того пожелает.

По мнению Лютера, существует только два таинства – крещение и причащение; остальные пять выдуманы духовенством, чтобы усилить свою власть над мирянами. Между тем такой власти вообще не должно существовать, ибо священник не стоит ближе к Богу, чем мирянин, и призван не властвовать, а служить. Главное в учении Лютера заключалось в его утверждении, что человека не может спасти никакое количество добрых дел, что он может надеяться на спасение только через заступничество Иисуса Христа и приобретает это заступничество верой в Его искупительную жертву; добрые дела необходимы, но лишь как следствие веры и любви к ближнему.

Эти взгляды были развиты Лютером в трех небольших трактатах: “Христианскому дворянству немецкой нации о том, как улучшить состояние христианства”, “О вавилонском пленении церкви” и “О свободе христианина”. Широкое распространение этих книг по всей Германии сделало Лютера самым популярным человеком в стране. И когда Папа Лев Х отлучил его от церкви, это не произвело никакого эффекта: большинство немецкого народа было на стороне реформатора. 10 декабря 1520 г. Лютер торжественно сжег папскую буллу, предавшую его анафеме, перед виттенбергскими студентами.

Вашему вниманию предлагается отрывок из книги М. Лютера “О рабстве воли”.

Что такое человек по сравнению с Богом? Сколь многое мы можем? Что в наших силах по сравнению с тем, что в Его силах? Что такое наша доблесть против Его могущества? Что такое наше знание по сравнению с Его мудростью? Что такое наша субстанция по сравнению с Его субстанцией? Главное, что такое все наше перед всем Его?

Если же мы утверждаем на основании того, как нас учит природа, что человеческая сила, доблесть, знание, субстанция и вообще все наше – ничто в сопоставлении с божественной силой, доблестью, мудростью, знанием, субстанцией, то какова же наша извращенность, когда мы набрасываемся на одну только справедливость и суд Божий и представляем их лишь своему суду, хотим понять, осудить и расценить суд Божественный? Почему же мы и здесь не говорим вроде того, что наш суд ничто по сравнению с судом Божьим? Спроси у самого разума, не будет ли он, изобличенный, вынужден признать свою глупость и легкомыслие, раз он не допускает непостижимости суда Божьего, признавая при этом непостижимым все прочее, присущее Богу? Конечно, во всем прочем мы признаем за Богом божественное величие, только суд Его мы готовы отвергнуть и никак не можем поверить, что Он справедлив, в то время как Он обещал нам, что настанет день, когда Он откроет славу свою, и тогда все мы увидим и ощутим, что Он и был и есть справедлив.

Приведу пример, дабы укрепить в вере и успокоить этого плута, подозревающего, что Бог несправедлив. Бог так правит этим плотским миром во всем, что касается дел внешних, что, если ты станешь слушаться человеческого разума и следовать ему, ты вынужден будешь сказать, что <…> никакого Бога нет <…>. Как сказал поэт: “Часто я склонен думать, что нет никаких богов” <…>.

Смотри-ка, сколь исключительно удачливы дурные люди и, напротив, сколь несчастны хорошие! Это подтверждают пословицы и жизненный опыт – отец всех пословиц: кто хуже, тот удачливый. Иов говорит, что у нечестивых полные шатры <…>, псалмопевец в семьдесят втором псалме сетует: “Грешники в мире чрезвычайно богаты” <…> Сделай милость, скажи, разве не считают все в высшей степени несправедливым то, что дурные удачливы, а добрые страдают? Но в мире так заведено. Величайшие умы докатились до того, что отвергли существование Бога и решили, что судьба вершит всем случайно. Например, эпикурейцы и Плиний. Затем Аристотель, который, чтобы освободить знаменитую свою первосущность от горя, полагает, что она не видит ничего, кроме себя самой, потому что, он думает, ей было бы очень тягостно увидать столько бед и столько несправедливостей. <...>

Пророки же, которые верили, что есть Бог, впадали в еще большее искушение, думая, что Бог несправедлив. Например, Иеремия, Иов, Давид, Асаф и др. А что, полагаешь ты, думали и Демосфен и Цицерон, когда они, свершив все, на что были способны, получили за это такую награду в несчастной своей погибели?

Однако эта кажущаяся очень убедительной несправедливость Божья, доказанная столь вескими доводами, против которых ни разум, ни свет природы ничего не могут возразить, легчайшим образом устраняется светом Евангелия и сознанием благодати, в соответствии с которой нас учат, что нечестивцы, хотя и благоденствуют телесно, однако душа их погублена. И краткое решение всего этого неразрешимого вопроса заключается в одном только словечке, а именно в том, что после этой жизни есть жизнь, в которой обретет наказание и награду все то, что в здешней жизни остается без наказания и без награды. Потому что жизнь здешняя не что иное, как предварение, или, скорее, начало будущей жизни.