 При копирования материалов сайта, ссылка на Dark Shelter
ОБЯЗАТЕЛЬНА!!!
Рассуждая об этом исследователь Л.Н. Рыжков замечает: «Прежде всего обратимся к документам. Что и когда об этом стало достоверно известно, каковы цели заговора, состав участников, программы, куда ведут «ниточки тропочек» и чьи на них следы ? Что говорит нам об этом историческая наука, красная и белая ? Действительно ли это были настоящие масоны ?».
В XXVI томе «Красного архива» большевики опубликовали захваченный ими сверхсекретный документ из архива А. И. Гучкова — «Диспозицию № 1» от 8.09.1915 г. Цитирую по книге историка Н. Яковлева «1 августа 1914 г.» — М.: МГ, 1974. Далее все цитаты из нее: «...на руках у России две войны — против упорного и искусного врага вовне и против не менее упорного и искусного врага внутри. Достижение полной победы над внешним врагом немыслимо без предварительной победы над врагом внутренним». Если под «упорным и искусным внутренним врагом» имелись в виду «социал-демократы» — то тогда перед нами секретный доклад охранки. Она воевала только на этом внутреннем фронте, отказавшись от борьбы с масонами. Если в документе подразумевался привычный враг того времени — «жиды», — то это Документ конспиративной черносотенной монархической организации. Но «Диспозиция №1» «Комитета народного спасения» гласит, что внутренний враг — это правящий монарх и его преданные слуги. Кто же эти заговорщики против «внутреннего врага» — собственного монарха? «Для победы на внутреннем фронте необходимо оставить всякую мысль о «блоках и объединениях с элементами зыбкими и сомнительными», немедленно назначить штаб верховного командования, основную ячейку которого составят Г.Е. Львов, А.И. Гучков, А.Ф. Керенский». Итак, заговорщики, делает вывод Л. Рыжков, — будущие вожди февральского переворота. Демократические думцы, кадеты, эсеры, — т.е. правящие партии! Для нашей белой эмиграции этот документ — бомба, разрушение идейной базы «демократической зари России», основы всего «белого движения». Взволнованный публикацией в СССР «диспозиции» и ее «масонским жаргоном», белогвардейский историк и публицист СП. Мельгунов (автор книги «На путях к дворцовому перевороту. Заговоры перед революцией 1917 г.» Париж, 1931) сделал отчаянную попытку раскрыть тайну, лично обратившись к лицам, упомянутым в захваченной большевиками «Диспозиции №1». Но Керенский и Гучков наотрез открестились от «диспозиции» и напрочь отрицали существование масонской организации. И это понятно. Им бы не простили. До конца дней своих белая эмиграция оставалась верной иллюзорной «чистоте помыслов и благородству целей белого движения и целомудренности демократии». И Деникин, и монархист Колчак сражались не за русскую монархию, а за этих самых масонских «временных правителей», восстанавливая кровью народа их «временную демократическую власть». Немыслимо было признать, что изгнанная элита, «мозг России», была лишь игрушкой в руках сплоченной группы преступников, а многолетние неизмеримые страдания сотен тысяч изгнанников были для масонских заговорщиков — лишь жертвой на алтарь тайного служения «мировому правительству». Никакие попытки поставить под сомнение ценности растраченных жизней были невозможны, недопустимы. Документ даже не стали объявлять фальшивкой ОГПУ, — ведь мог быть предъявлен оригинал! Дело просто замяли. Но удар по «ложам» пришел и с другой стороны. В 1955 г. В Нью-Йорке, прозревший перед смертью лидер кадетов П.Н. Милюков во втором томе мемуаров «Воспоминания» все-таки признал, что была «некая крепко сколоченная группировка», выполнявшая «таинственный план, известный только им». Он назвал имена Керенского, Некрасова, Терещенко. Опять начинался скандал. В Женеву к 88-летней Кусковой вылетел через океан 76-летний Керенский. После совещания они решили вместе написать «правду» об «организации» для архива, но держать ее в тайне еще 30 лет. И не напрасно «держать в тайне». Ведь обнажалась бы сразу, только обнародованием факта масонского заговора, причина согласованности действий в «феврале» высших представителей разных правящих партий, надпартийность их сплоченности и дисциплины при февральском перевороте (верность масонской ложе для посвященных — выше партийных и государственных интересов). Нет, разоблачения не могли допустить ни Керенский, ни Гучков, ни Кускова. Поэтому все факты тщательно скрывались и хитроумно маскировались политическими играми и показными противоречиями, — и небезуспешно, если наивный и очень красноречивый председатель партии кадетов прозрел только перед смертью. Следственная комиссия Временного правительства, пишет О. Соловьев, расследовавшая «преступления царизма», сделала все, чтобы не навести на масонский след. Когда при допросе, Белецкий (арестованный шеф охранки) проговорился, — что его предшественник Курлов лично и тайно решил расследовать «масонскую линию» и добрался до Витте, а потом эта линия специально «не разрабатывалась», — Белецкого резко оборвали и упрятали в карцер. После чего эта тема на допросах больше не возникала. В отличие от белого зарубежья, для красных наличие масонского заговора не составляло столь страшной тайны. Кроме «Диспозиции №1», в руках большевиков оказались и более весомые улики. В двадцатые годы был арестован лидер советского кооперативного движения товарищ Голгофский, который был опознан матросом и оказался ведущим министром Временного правительства Н.В. Некрасовым — он же, как выяснилось при допросах, главный магистр ложи. В своих показаниях он подчеркивал, что имеет заслуги перед революцией — «боролся с монархией», а позднее настаивал, что его ложи были независимы от западных масонов. Только в тридцатые годы он признался, что был принят в ложу «Grand Orient de France» графа А.А. Орлова-Давыдова в 1908 г., и что с 1910-го по 1916-й был главным магистром (секретарем верховного совета) конспиративной масонской организации «Масонство народов России» из 30—40 лож по 10—12 человек, которые знали лишь свою ложу и секретаря совета, «совет только секретарь». Членами этой разветвленной организаци были Керенский, Гучков, Коновалов, Кускова, Чхеидзе, Штей нгель, Григорович-Борский, Н. Василенко, Терещенко, Львов, упомянутый Орлов, Прокопович, будущий комиссар Одессы Л. Велихов, комиссар в ставке Станкевич и другие, — представители всех партий, банкиры, военные, т.е. по мнению проницательного В. Шульгина, которого масоны тоже пытались вербовать, — «весьма серьезная организация».. Перед революцией Н. Некрасов, молодой профессор Томского политехнического, проделал головокружительную карьеру ...»незримая рука высоко вознесла его по причинам, которых не понимали даже те, чье дело он отстаивал». Министр финансов, министр путей сообщения, первый вице-премьер Временного правительства, губернатор Финляндии — вот какие должности занимал тогда будущий «товарищ Голгофский». И когда он писал признания, он неустанно подчеркивал сверхконспиративный характер своей организации, Переворот готовился задолго — постепенным замещением царской бюрократии своими людьми на ключевых постах, — традиционными методами работы масонов: «У нас везде были свои люди», — пишет один из масонов, — тихо, без ненавистного народа, стачек, революций, «хаосов стихийных восстаний», одними аппаратными играми и скандальной дискредитацией». Задолго до «часа икс» производилась обработка и печатью, и шепотом всех слоев общественного сознания. Основной мишенью негативизма и грязных карикатур был Николай II и верные ему люди, а положительный ореол создавали вокруг своих масонских продвиженцев (сейчас эти старые масонские технологии носят название — «пиар», — отмечает Л. Рыжков). Огромными тиражами прессы и листовок обществу вдалбливались стереотипы, необходимые для быстрого и без сопротивления перехвата власти. В большинство вариантов планов переворота входило отречение Николая II в пользу наследника. Регентом у наследника должен был стать великий князь Михаил. Это был тщательно взвешенный юридический ход. По русскому законодательству отречение императора не предусматривалось, оно приравнивалось к самоубийству, поэтому для легитимности захватчиков власти нужно было до тонкостей продумать юридические основания новой власти. Для легитимности — отречение должно было быть исключительно в пользу наследника Алексея. Кроме того, особую роль играла личность Михаила. «Мягкий характер великого князя и малолетство наследника казались лучшей гарантией перехода к конституционному строю», — писал не посвященный в заговор Милюков. Вот как было воспринято известие об отречении подготовленной печатью публикой: «Февральскую революцию сделали люди, приехавшие утренним поездом из Харькова. Они привезли вечерние выпуски газеты «Южный край» в которых сообщалось, что император Николай Н отрекся от престола в пользу Михаила Александровича. Сообщение это было встречено населением с воодушевлением и радостью... Никто ничего не знал подробно о Михаиле Александровиче, но почему-то все были под внушением, что именно Михаил Александрович в это тяжелое время нужен России, и что спасение страна найдет только в новом Романове, который «даст России ответственных министров, разгонит всю нечисть Зимнего дворца, и Россия, обновленная, станет державой, очищенной от всяких Горемыкиных, Штюрмеров и Распутиных». Манифестацию в поддержку Временного правительства возглавил помощник полицмейстера». «Революция» действительно воспринималась как избавление, потому что «дальше так жить нельзя», И не только из-за массированной обработки сознания. Но и из-за серьезных трудностей управления и созданных экономических несуразиц, которые тогда царили в России. Какова же была причина этих экономических трудностей? Где же находился этот «механизм торможения» и стагнации целой державы? Сейчас уже легко прослеживать и причины, и виновников экономических «несуразиц». Это был настоящий организованный саботаж, отмечает Л. Рыжков. Жуткое положение со снабжением продовольствием. Полное отсутствие мяса, сопровождавшееся провозом через города верениц многочисленных подвод с гниющими тушами. Нарушение товарообмена между городом и деревней положило начало кулацкому саботажу. Правительство пыталось бороться — твердые повышенные цены, принудительная продразверстка». (Большевики потом копировали эти меры, особенно «принудительную продразверстку». Даже «особое совещание» и «чрезвычайные тройки», по мнению Л. Рыжкова, заимствованы из этой «демократической» эпохи). Однако к началу 1917 г. несмотря на чрезвычайные меры наступил продовольственный кризис. Одним головотяпством чиновников объяснить происходящее было невозможно, поэтому даже Родзянко тогда причитал: «сговорились все делать во вред России». Готовился на фоне недовольства — взрыв возмущения режимом. Цитируем допрос министра Протопопова: «...для революционных действий, идущих против старого строя, нет более удобных путей, как экономическая борьба, т.е. путь, чтобы еще более расстроить кровообращение страны, вселяя недовольство и доводя его до сильнейшего состояния, пока не произойдет взрыв. Это ужас». И это все еще до большевиков. Они пока еще сидели в тюрьмах. Итак, —- планомерный саботаж заговорщиков. Версия о стихийной вспышке возмущения народа «прогнившим режимом» рассыпается. «Принято говорить: движение началось стихийно, солдаты сами вышли на улицу. С этим я никак не могу согласиться, — писал сенатор С. Завадский, — что вызвало уличное движение — не выяснен до сих пор». «Эта восьмидневная революция была ...»разыграна» точно... «актеры» знали друг друга, свои роли, свои места, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного оттенка политических направлений и приемов действия», писал тогда проницательный Ленин. Да, эта «революция», разыгрывалась очень точно, но дала осечку. Ибо неожиданным препятствием в успешном осуществлении заговора оказался царь — основная мишень заговорщиков. Почему одному человеку оказалось под силу не только противостоять мощной разветвленной организации и ее нам, но и выиграть это противостояние? Ведь по планам «демократов», царь и верные ему чиновные служаки были скованной пропагандой безответной мишенью, жертвой. Против них синхронно настраивала печать, распространялись карикатуры, эпиграммы, анекдоты, продуцировалось мнение о полной недееспособности правительства без немедленных «демократических преобразований». Так почему же? — задает вопрос исследователь масонства Л. Рыжков и отвечает на него. Этих «почему» вдруг возникает очень много: — Почему, планируемый как дворцовый переворот, заговор вдруг перешел в фазу восстания, поставив победивших заговорщиков лицом к лицу с разъяренным и раздразненным ими же народом? — Почему сразу после переворота грамотный юрист, один из руководителей ложи, «революционный победитель» Керенский метался от обер-прокурора Синода к прокурору Петрограда с одним вопросом: «Найдите зацепочку в законах, чтобы хоть как-то сделать Временное правительство законным/» Как из законного мягкого хорошо продуманного переворота масонский заговор стал незаконным революционным мятежом? Итак, вопросов много, а ответ простой. Николай II формой отречения, пишет И. Боголюбов, лишил их будущего, оставив наедине с раздразненным ими же валом народного возмущения. Отречение не в пользу наследника (т.е. по законам Российской империи как и планировали заговорщики), а в пользу Михаила, было противозаконным (приравнивалось к самоубийству) и делало весь переворот преступлением. Как только они это поняли, осознали, их ликование сменилось яростью, и было объявлено через два дня об аресте «полковника Романова». Поэтому заговорщики быстро и уговорили свою куклу — Михаила, что лучше дать народу «свободу», и он отрекся от престола, положив начало смутному времени. «А в первых днях марта 1917-го местные газеты получили телефонные сообщения о том, что Михаил Александрович отказался от тяжелой шапки Мономаха, что «полковник Николай Романов» арестован, а вся власть в стране переходит к Временному правительству с Керенским, Милюковым, Гучковым.» Всесильные режиссеры перетрусили и были вынуждены выпускать вонючую маскирующую муть. Началась «народная революция». Из тюрем вышли большевики. Лагерная роба стала в выборные органы. Нет, не Николай «освободил змию от присяги», а последующие действия Михаила и его— «народных трибунов». «Смещение Николая Петой или иной форме обсуждалось в приборных кругах, в том числе среди великих князей (князь Львов)». Поэтому один из них ( великий князь Михаил) слепо выполнял волю масонов, даже отрекся, отмечает Н. Лапин, а думой (Великий князь Кирилл) с красным бантом помогал восставшим матросам разоружить гвардейцев, охранявших дворец. Наследников престола среди них нет. А вот отказ Николая отречься в пользу Алексея по законам империи делал Алексея единственным законным наследником. Это и есть узел, для всех умысел, без постижения которого не понять ни многочисленных убийств в семье бывшего царя, подлинных организаторов этих убийств, ни серо-меньшевистский всего движения. Понять смысл расправы над простым русским гражданином Николаем Романовым и его семьей, пишет О. Платонов, только осознав, что он сделал, развалив росчерком пера хитросплетение международного заговора масонов против России. Понять причину этого убийства можно только найдя масонов в рядах большевиков. Что же касается Михаила, то кроме Николая II, понявшего его роль в масонском заговоре, был еще один человек, разгадавший, почему англичане двигаются из Архангельска на Вологду, почему Михаил живет свободно в гостинице, охраняемый 12 личными телохранителями во флотской форме и защищаемый прямым указанием Я.М. Свердлова местной ЧК «не считать Михаила Романова контрреволюционером» и оберегаемый специальной инструкцией для ЧК «ни в коем случае не трогать Михаила». Этот «второй понявший» — был большевик Г. Мясников, — член ВЦИК, председатель городского совета, политкаторжанин и будущий убийца царского братца и его неотлучного секретаря — англичанина Джонсона, ни на шаг не отходившего от Михаила. «Михаил — это единственная фигура, вокруг которой может объединиться вся контрреволюционная сила внутри РСФСР. Единственная фирма, которой могут помогать правительства всех буржуазных стран. Больше, чем всем фирмам вместе взятым. Она может мобилизовать такие силы, которые никакая генеральская фирма и фирма Николая II мобилизовать не может», — писал этот большевик. Перед решением убить Михаила, Мясников решил поговорить с ним, и убедившись при беседе, что перед ним полная марионетка, кукла, неумный и несамостоятельный человек, — организовал похищение и казнь, обманув ЧК и милицию, охранявших Михаила, нарушив строжайший запрет ВЦИК, сделавшись за это сам предметом охоты со стороны СО ВЧК РСФСР Блюмкина и Дерибаса, но, главное, — оборвав английскую масонскую интригу до конца. Но еще долго потом по России бушевали отголоски английского плана. |
|
|
|
||
| Добавил: Нехристь | Просмотров: 2122 | Нет комментариев |
