 При копирования материалов сайта, ссылка на Dark Shelter
ОБЯЗАТЕЛЬНА!!!  В разных мифопоэтических системах символические значения Овца отличаются большой устойчивостью и единством — робость, стыдливость, кротость, безобидность, пассивность, терпение, простота, податливость, невинность, мягкость, нежность, любовь, жертвенность (жертва). Иногда эти значения «ухудшаются» — безынициативность, подражательность, глупость, упрямство, блуждание. В биологическом виде, представленном Овца, с мифопоэтической точки зре-ния существенны териоморфные образы, определяемые двумя парами противопоставлений: мужской — женский [соответственно баран (овен) и овца] и принадлежащий к родителям — принадлежащий к детям (соответственно — овца и баран, но ягнёнок или агнец, т. е. барашек). В целом образы Овцы и барана реализуют общий круг символических значений, хотя в ряде случаев подчёркиваются разные нюансы этих значений (что, в частности, определяется и различиями по полу). Так, в образе Овцы чаще выступает связь с мотивами кротости, нежности, невинности, а в образе барана подчёркивается плодовитость, связь с солнцем и отдельными божествами, но в отрицательном смысле говорится о глупости (баран — дурень) и бестол-ковости барана. Забитость Овцы, её открытость обидам и вражеским нападе-ниям — один из распространённых мотивов и в «языковой мифологии» (некоторые животные обозначаются по принципу «едящий овцу»), и в об-ширной овечьей паремиологии («не прикидывайся овцою: волк съест»; «не за то волка бьют, что сер, а за то, что овцу съел»), фольклоре, прежде всего в сказочных мотивах (многострадальная овца в обществе лисы и волка). На этих качествах Овцы основана её роль в ритуале. Именно Овца чаще всего выступает как образ жертвы, обычно чистой, богу солнца, огня и т. п. и наоборот, жертвоприношение чёрной Овцы — божествам подземного царства, злым духам для их умилостивления. Часто коза приравнивается к чёрной овце (чёрной Овцы нередко называют плохого человека; ср. «заблудшая Овца» — о грешнике). Однако характерно противопоставление Овцы как чистого животного козе как нечистому или, во всяком случае, малопочитаемому животному. Соотношение овца — человек подкрепляется и сказочными мотивами о превращении в Овцу, об овце-оборотне и т. п.; однако известны случаи, когда Овца превращаются в неодушевлённые предметы (напр., в грузинской сказке пастух и Овца обращены в камни за негостеприимство пастуха, отказавшего нищему в овечьем молоке и предложившему ему взамен козье). Образ Овцы часто встречается в сказочном фольклоре, раскрывающем различные качества Овцы. Есть сказки, в которых Овца доказывает, что она не хуже (не менее полезна), чем лошадь и корова (ср., например, амхарскую сказку о споре трёх этих животных), в других подчёркивается недостаточная престижность Овцы в иерархии мифопоэтических ценностей, иногда отчётливо выражается насмешливо-ироническое отношение к Овце, нередко обыгрываются «низкие» темы — овечий горох, блеяние и т. п. Вместе с тем Овца выступает как символ спасителя и искупительная жертва (ср. широко известную в христианском учении и искусстве тему «божий агнец»); Овца как мифологизированное животное, которое «перевозит» солнце через восьмой зодиакальный «дом» (Скорпион); Овца как страж юго-западного и западного направления (там же); Овца как животное тотемного типа (ср. почитание Овца у самосцев или «овечьи» роды у ряда алтайских наро-дов); Овца как животное, принадлежащее божеству (согласно «Ригведе» Х 26, 6, Пушан ткёт Овце одежды и чистит её), и т. п. Зато ритуальная роль Овцы бесспорна; так, образ Овцы у мирового дерева (в средней его части), у креста, с Иисусом Христом и т. п. Поскольку овцеводство играло большую роль у некоторых древних скотоводческих народов, наблюдается использование продуктов Овцы в ритуале — её молока, жира, особенно шерсти (причём шерсть и некоторые другие продукты Овцы иногда фигурально называются а VI, «овца»). Мотив овечьего руна как символа плодородия весьма част в ритуалах, приурочиваемых к образу мирового дерева. В хеттских ритуальных текстах шерсть также связана с вечнозелёным деревом елью. Белая овечья шерсть, как и сами Овцы, фигурирует в ивановских праздниках у славян и соответственно — у балтов. В хеттских текстах ритуального характера упоминаются люди в овечьей шкуре (между прочим, и т. н. «волчьи» люди; ср. образ волка в овечьей шкуре). Очень широко используется Овца в гаданиях (ср. способ гадания по лопатке Овцы), в заговорах-просьбах, в практике предсказания, в магии. У ряда сибирских и центральноазиатских народов Овца выступает как животное — «онгон», приносящее счастье.  Велика в ритуале и роль БАРАНА. Он постоянно выступает как жертвенное животное в Библии (ср. Исх. 29, 15— 16, 18; Лев. 8, 18, 20—22; 9, 2, 4; 14, 13; 2 Царств 29, 22, 32), которое подвергается закланию и сожжению. В Египте барана приносили в жертву богу Амону. Заклание трёх баранов рассматривалось как очистительная жертва у ингушей. Не только экономический, но и определённый престиж-ный аспект можно видеть в ритуальных дарениях баранов, принимавших ино-гда огромные размеры (согласно 4 Царств 3, 4, израильский царь получил от моавитянского царя 100 тысяч овец и 100 тысяч баранов); в обменах баранами, ягнятами, козлами (Иезек. 27, 21), подготавливавших ту ситуацию, когда Овца или баран выступали в качестве единицы обмена. У древних евреев баран иногда выступает как тотемное животное. Особенно многообразно представлен культ барана в Древнем Египте. При ряде храмов содержались священные бараны, освобождённые от хозяйственных работ. Бараны подлежали закланию в зрелом возрасте; они бальзамировались и торжественно предавались погребению. Ряд божеств известен в овноголовом виде, ср. Хнума из Верхнего Египта, Херишеф из Гераклеополя и Осириса из Мендеса, слившихся в триединое божество (интересно, что название Мендес одновременно означает и барана; в этом городе к статуе Осирисе в виде барана приходили женщины желавшие потомства, и обнажались перед ней в надежде получить от Осириса плодовитость). В образе барана (иногда крылатого барана) почитался в Фивах и бог солнца Амон. Определённые элементы египетского влияния присутствуют в «овноподобии» Зевса. В греческой мифологической традиции баран был также одним из животных, посвящённых Афродите. Златорунный баран сбросил с себя в воды пролива Геллу спасавшуюся вместе с братом Фриксом от злой мачехи Ино. Злато-рунный баран — стержневой образ мифологического цикла об аргонав-тах. Следы барана как тотемного животного в названии аттического рода Криоидов — от др.-греч. «баран» (таково же название мифологизированного созвездия Овна). В барана может превращаться и божество (одна из аватар Агни — баран), и человек (нередки случаи сказочного пре-вращения в барана околдованного или заклятого героя; ср. обратный мотив в романе Ф. Сологуба «Мелкий бес»: больному сознанию Передонова мерещится, что его друг — баран, чарами колдовства превращённый в человека). Из сказочных мотивов, связанных с бараном, лишь немногие сохраняют связь с мифами [ср. русские сказки типа — добыча бараном (и козлом) огня, превращение героя в барана]; большая часть мотивов относится к теме сообщества животных (баран и козёл, баран и кот, баран и птица, 12 баранов и т. п.), к теме барана и волка (причём глупый баран нередко выходит победителем), к комической трактовке образа барана [бараний лоб, баранье упорство (тупость), зажаренный баран и т. д.]. У ряда алтайских народов один из месяцев (июль) связан с бараном. Образ Овцы известен в западноевропейском животном эпосе (круг «Романа о Ренаре»), в его источниках и продолжениях — басня, аполог, фаблио и т. п. Он же часто используется в символике и эмблематике, в искусстве древнего мира и средневековья (нередко как аллегория). В мифологизированном изобразительном искусстве Овца часто заменяется облаком. Образ барана в этом отношении значительно уступает образу Овцы; зато, в отличие от Овцы, он появляется уже в верхнепалеолитическом искусстве, где на его долю (каменный баран) приходится приблизительно 7% всех изображений животных.
|
|
|
|
||
| Добавил: Нехристь | Просмотров: 2089 | Нет комментариев |
