 При копирования материалов сайта, ссылка на Dark Shelter
ОБЯЗАТЕЛЬНА!!!  В мифологических представлениях и ритуале Медведь может выступать как божество (в частности, умирающее и возрождающееся), куль-турный герой, основатель традиции, предок, родоначальник, тотем, дух-охранитель, дух-целитель, хозяин нижнего мира, священное и (или) жертвенное животное, зооморфный классификатор, элемент астрального кода, воплощение души, даритель, зве-риный двойник человека, помощник шамана, его зооморфная ипостась и душа, оборотень и т. п. Медведь — один из главных героев животного эпоса, сказок, быличек, песен, загадок, поверий, заговоров и др. Значение Медведя определяется прежде всего его подобием человеку, толкуемым мифопоэтическим сознанием как указание на общее их происхождение или происхождение друг от друга. Тему подобия или тождества Медведя и человека в разных планах реализует ритуал медвежьей охоты, составляющий ядро культа Медведя. Один из основных этапов ритуала медвежьей охоты (после убийства Медведя) в ряде сибирских традиций состоит в «расстёгивании» и последующем снятии шкуры (или «шубы»), что в известной степени означает первый этап принятия Медведя человеческим коллективом (превращение Медведя в человека, снятие различий между ними), за которым следует второй этап — вкушение медвежьего мяса. Медвежий ритуал («медвежий праздник») достаточно полно сохранился в ряде традиций (обские угры, кеты, нивхи и др.) вплоть до 20 в.; по многочисленным пережиткам он может быть восста-новлен и для других традиций. Кроме того, целый ряд свидетельств (изображения Медведя в пещерах Франции, находки большого скопления медвежьих костей в пещерах ФРГ и Швейцарии, собранных в определённом порядке, что имеет аналогии в современных медвежьих ритуалах; петроглифы Скандинавии, Урала, Восточной Сибири) делает несомненными архаичность мифопоэтических представлений о Медведе и связанных с ним культов и исключительную устойчивость взгляда человека на природу Медведя и его сакральное значение. В пределах Евразии обычно выделяют два типа медвежьих ритуалов (праздников) — западный (обские угры, кеты, эвенки), связанный с охо-той на медведя, и дальневосточный (нивхи, айны и другие народы Приамурья, Сахалина; к этому же типу относятся ритуалы, зафиксированные у вьетнамцев), включающий воспитание медведя в человеческой семье. У ряда сибирских народностей и индейцев Северной Америки известны разные типы миметической «медвежьей пляски», совершаемой в связи с предстоящей охотой или при удачном её завершении, во время врачевательного обряда. Иногда такая пляска в медвежьих масках и костюмах, сопро-вождаемая «медвежьими песнями», является прерогативой членов особых — медвежьих — обществ и приурочивается к главному празднику племени. Частично медвежьи обряды отражены и в народной медицине. У некоторых индейских племён именно Медведь выступает основным и наиболее могущественным патроном «лекарских» корпораций, в необходимых случаях его вызывают с помощью специальных ритуалов. Во многих традициях считалось, что целительная сила Медведя распространяется не только на людей, но и на скот (коров, оленей и др.). Вместе с тем Медведь мог выступать и в роли «коровьего врага» (ср. в русской народной традиции образ Егория — защитника скота от Медведя, и многочисленные заговоры от Медведя в защиту коров). Широкое распространение имело представление, что души наиболее могущественных шаманов обладали способностью оборачиваться Медведем, орлом или лосем. В ряде сибирских и северо-американских традиций произошла институализация особого класса медвежьих шаманов, которые не только отождествляли себя с Медведем, но и во многих случаях «омедвеживали» участников ритуала — заказчиков (напр., одевались сами и облачали заказчиков в медвежьи наряды). Способность к оборотничеству, к превращению в Медведя приписывалась и колдунам (у печорских коми и в ряде других традиций). Медвежьи маски и костюмы со-относятся с обширным кругом ритуалов, связанных с ряженьем человека под Медведя и уже утративших непосредственную связь с охотой (русская обрядовая традиция ряженья Медведем, действа с т. д. гороховым Медведь у поля-ков и чехов и др.). Имеются также многочисленные данные об участии медведей в обрядах более формально-го характера, главная функция которых сводилась к репрезентации царского величия. В древневосточных описаниях «звериных» кортежей Медведь играл особую роль наряду с другим «царём зверей» — львом. «Совместность» Медведя и льва характерна для библейской традиции (1 Царств 17, 37; Притч. 28, 15; Иерем. 3, 10). Медвежья обрядность осмысляется как на уровне мифологических образов и соответствующих сюжетов, так и на уровне мифологизированных быличек о сожительстве женщины, заблудившейся в лесу, с Медведем или о связи медведицы с охотником; отсюда и особая категория полулюдей-полумедведей, упоминаемых в фольклорных текстах и литературных обработках (напр., в рассказе П. Мериме « Локис »). Мифологические представления о таких гибридных существах известны у кетов (в образах Кайгуся и Койотбыля), у эвенков и эвенов, нивхов и других народов. Сведения о «людях-медведях» имеются в древ-невосточных (в частности, хеттских) текстах. В этом контексте становится мотивированным не только представление о Медведе как некоем духе — хозяине леса, горы, зверей, покровителе охоты, но и связь Медведя с человеческим родом: Медведь — предок людей, их старший родственник, наконец, тотем. Культ Медведя у тех народов, у которых получил развитие фратриальный тотемизм, нередко мотивируется его тотемной функцией. У обских угров Медведь считался некогда предком фратрии Пор, позже культ Медведя стал общеплеменным; у тлингитов род Медведя входил во фратрию волка; род Медведя зафиксирован также у гуронов, ирокезов и ряда других ин-дейских племён. С этим кругом представлений связана трактовка Медведя как родственника в мифе, ритуале. Тему родства (хозяина леса) отражают табуистические названия Медведя — «отец», «дед», «дедушка», «старик», «дядя», «отчим», «мать», «бабушка», «старуха», «лесовой человек», «зверь», «хозяин (леса, гор)», «владыка», «князь зверей» и т. п. Известны и другие принципы табуирования названий Медведя: рус. «медведь», т. е. «едящий мёд»; нем. Ваг, англ. bеаr, т. е. «бурый»; лат. ursus, др.-инд. rksa) по признаку «всклокоченности », «косматости». Языковой табуированности названий Медведя соответствуют и многочисленные запреты, связанные с поведением человека (особенно охотника) в отно-шении медведя. Известны случаи «медвежьих» имён людей (валлийский царь бук. в переводе, «сын Медведя.»; индеец племени кроу, имя которого в буквальном переводе означает «много медведей»; фамилии типа Медведев; ср. обратный процесс «гуманизации» Медведь — Миша, Михаиле Иваныч, Михаиле Потапыч, Топтыгин и др.), а так-же божеств и других мифологических персонажей (или, во всяком случае, «медвежьих» эпитетов к ним): «медвежий» — эпитет кельтского Меркурия (при галльск. аrto, «медведь»); др.-греч. имя Кентавра у Гесиода; обозначение Арктура, стража Большой Медведицы в созвездии Волопас. С образом Медведя -первопредка связано и представление о нём как о первом культурном герое. Обские угры связывают с бурым Медведем, а ненцы — с белым Медведем принесение огня или умение пользоваться им. Иногда мотив первопредка более завуалирован. Ин-дейцы квакиутль вели своё происхождение от брака медведицы с первопредком-мужчиной; в мифе илимских эвенков Медведь — один из помощников Ворона — творца вселенной; хотя позже Ворон и наказал Медведя, но не отстранил его полностью, поставив наблюдать за жизнью людей (ср. обычай уподобляться ворону-иноплеменнику в медвежьем обряде, при охоте на мед-ведя у эвенков). Медведь связан и с высшими уровнями мифологической системы или с другими персонажами, обладающими индивидуализированными характеристиками и особыми именами. Медвежьи черты усматриваются в облике таких высших богов, творцов вселенной и прародителей людей, как Нуми-Торум у обских угров и манси, Нум у ненцев (ср. также медвежьи плечи родоначальника огузов Огуз-хана, считавшегося сыном или дочерью Медведя). У многих народов распространено представление, что Медведь прежде был небесным существом, наделённым божественными качествами, но позже спущен небесным богом на землю за ослушание (у хантов), за попытку испугать бога (у бурят), чтобы карать грешников (в ряде традиций считалось, что задранный медведем человек — грешник; когда убитым оказывался медведь, верили, что он прогневил небесного бога, который и покарал его). Нередко бог и сам мог принимать образ Медведя, когда хотел показаться людям на земле (поволжские легенды о Керемете). Такие мотивы, как «Медведь — сын небесного бога» (в частности, связанного с громом), «перемещение Медведя с неба на землю», «Медведь и плодородие», позво-ляют включить образ Медведя в схему т. н. основного мифа. В этой связи знаменательно отождествление (или, по крайней мере, тесное сближение) в медвежьем культе в Заволжье скотьего бога Велеса — противника гро-мовержца с Медведем. В греческой традиции (вне указанной схемы) Медведь являлся культовым животным (наряду с ланью) Артемиды (аркадская Артемида и сама сохраняла черты медведицы). В Аттике жрицы Артемиды во время праздника облачались в медвежьи шкуры и исполняли культовую пляску в честь Артемиде приносили в жертву медведя, а при её храме находился приручённый медведь. Спутница Артемиды нимфа Каллисто была обращена Артемидой (по другой версии — Зевсом) в медведицу, после чего Зевс перенёс её на небо в виде созвездия Большой Медведицы (ср. миф обских угров о материмедведице, которая, обучив свою дочь, как обращаться с мясом и костями Медведя, ушла по дороге вверх, став созвездием Малой Медведицы, а также старые русские названия Плеяд — «Власожелищи», «Волосыни» при отмеченной выше связи Велеса (Волоса с Медведем). Жители Аркадии считали себя потомками внука медведицы. Именно с дочерью медведицы, ушедшей на небо, связывалось происхождение членов фратрии Пор у обских угров. Медведицей была выкормлена и обучена охоте греческая Аталанта. Медвежьи черты отмечаются у покровительницы швейцарского города Берна Артио, у мужского божества лабрадорских эскимосов Торнгарсоака, почитавшегося в виде белого Медведя. Символическое значение Медведя в разных (в т. ч. и позднейших) мифопоэтических системах связано с силой, смелостью, стойкостью, выносливостью, но также с жестокостью, яростью, леностью. В библейской традиции Медведь соотносится с персидским царством, несущим смерть и разрушение. В Ветхом и Новом завете рисуется образ Медведя— страшного фантастического или даже апокалиптического зверя (Дан. 7, 5; Апок. 13, 2). Библейские тексты оказали решающее влияние на последующее символическое отождествление Медведя с сатаной. Однако в средневековой традиции Медведь ещё чаще обозначает греховную телесную природу человека. Во многих средневековых и ренессансных изображениях Адама и Евы Медведь, залезший на дерево, символизирует пагубный итог грядущего искушения; распространены и аналогичные по смыслу мотивы скованного Медведя в различных религиозноморализующих сценах. Мистическая литература (в совокупности с фольклором) подчёркивает «гиперсексуальность» Медведя. Образ Медведя становится атрибутом персонифицированной похоти, а в ряде случаев воплощает идею животного уничтожения влюблённого (превращение любовников в белых Медведей в куртуазной поэме Гийома де Палерно, кон. 12 в.). В животном эпосе, баснях и соответствующей иконографии Медведь нередко служит средством социальной сатиры, в агиографической литературе и иконографии — символом укротившей себя плоти. В эпоху Возрождения получила распространение восходящая к т. н. Иероглифике Гораполлона трактовка легенды о медведице, вылизывающей новорождённого медвежонка и тем самым якобы придающей ему окончательную форму, как символа искусства, которое формирует и гармонизирует косную природу. |
|
|
|
||
| Добавил: Нехристь | Просмотров: 2350 | Нет комментариев |
